Форум » Языкознание » Павленко В.«Смерть как текст»:языковое выражение категории смерти в "Приглашении на казнь"В.Набокова » Ответить

Павленко В.«Смерть как текст»:языковое выражение категории смерти в "Приглашении на казнь"В.Набокова

Вера Павленко: скачать в формате pdf Языковые средства категории смерти рассматриваются на примере части "Поведение часов". Эта статья - часть большого исследования, в котором для рассмотрения языковых средств создания категории смерти выделяются следующие поля исследования: I. Паратекстуальные элементы: название, эпиграф, предисловие. II. Собственно текстовые элементы 1. микрополя: 1) поведение часов; 2) орудия казни; 2. макрополя: 1) описания: • описания и характеристики персонажей (в т. ч. и речевой портрет); • описание города и жизни в нем; 2) «поток сознания» (мыслительные процессы персонажей, обладающих способностью мыслить): • записи и беседы Цинцинната Ц., главного героя романа; • авторские отступления, или включения авторского «потока сознания» в основной текст. Цель статьи в миниатюре отражает цель всего исследования: на примере поля исследования «поведение часов» рассмотреть языковые приемы, формирующие категорию «смерть» в романе. Сама работа завершается составлением ядра языкового выражения категории «смерть». Это ядро - обобщение всех приемов, встречающихся в тексте. Туда входят: 1. Приемы неразложимые 1) На фонетическом уровне: • Звуковой символизм; • Звукопись; • Палиндромы (фонетико-морфологический) 2) На лексическом уровне: • Лексические повторы слов, так или иначе несущих в себе сему «смерть»: финал, убивают, боль, страх, тоска; • Использование различных типов тропов: необычных эпитетов, метафор, как обычных, так и развернутых, простых и развернутых сравнений, метафорических сравнений; • Использование окказионализмов; • Использование неопределенных местоимений для создания эффекта «размытости» временных границ. • Оксюмороны; • Речевые штампы. 3) На синтаксическом уровне • Использование большого количества восклицательных предложений; • Убыстренность ритма повествования создают прерванные, или недописанные, предложения. Их незаконченность маркирована наличием многоточий; 2. Приемы, которые можно разложить на приемы из предыдущих уровнях: • Прием овеществления; • Выделение одной доминантной черты в образе персонажа; • Расчлененность описаний; • Прием отстранения от цельного образа персонажа: части человеческого тела воспринимаются и показываются автором отдельно от цельного образа персонажа. В нашей небольшой части "Поведение часов" мы выделяем такие языковые приемы создания категории смерти, как: прием одушевления вещей, формирующийся с помощью, например, таких подприемов, как употребление глаголов, обозначающих действия, производимые живыми существами, по отношению к неживым предметам; прием временной неопределенности; приемы лексического повтора, математического противоречия, имитации математической формулы; употребление окачествленных прилагательных; использование неопределенных местоимений, а также существительных и прилагательных, обозначающих периоды дня с неопределенным оттенком (не несут конкретного числового обозначения часа); коммуникативная разобщенность персонажей (относительно точной номинации времени суток), флэшбек, ретроспекция. Безусловно, это не все приемы, перечисленные в статье. Мы выделили наиболее частотные. Буду рада обсудить с вами мою статью! Текст статьи привожу ниже. УДК 81’38 Павленко Вера Анатольевна – студентка III курса СГУ им. Н. Г. Чернышевского г. Саратов, Россия E-mail: yadwiga.pavlenko@yandex.ru «Смерть как текст»: языковое выражение категории «смерть» в романе В. В. Набокова «Приглашение на казнь» (на примере поля исследования «поведение часов») Эта статья – часть большого исследования. Цель данной статьи: на примере поля исследования «поведение часов» рассмотреть языковые приемы, формирующие категорию «смерть» в романе. Задачи: 1) внутри данного поля выделить языковые средства, помогающие воссоздать эту категорию; 2) рассмотреть процесс воссоздания ими категории «смерть». Новизна работы заключается именно в попытке лингвистической интерпретации категории «смерть» в романе «Приглашение на казнь», поскольку языковой стороне этого вопроса уделялось меньше внимания. Ключевые слова: категория смерти, поля исследования, поведение часов, прием одушевления, лексический повтор, временная неопределенность Время для главного героя – срок, отмеренный ему на размышления. В зависимости от того, сколько Цицинннату Ц. осталось жить, он может создавать новое произведение – порождение его мыслей, их дневниковая запись. Он может творить. Но этой роскоши ему не предоставляют. Цинциннат не знает, когда его казнят. И морально дезавуировать главного героя его тюремщикам помогает именно абсурдное, алогичное поведение времени (или часов), которое и является для нас первым напоминанием о присутствии смерти. В романе первое напоминание о присутствии смерти – алогичное поведение времени. Рассмотрим это на примерах. ««Пробили часы – четыре или пять раз… ». Кажущаяся неточность в определении времени на самом деле является преднамеренным авторским ходом. Время не важно, поскольку его и так осталось мало, а сколько конкретно – неизвестно. Узникам в мире «Приглашения на казнь» знать точное время – излишняя роскошь. Тогда у них появится надежда на спасение. Тем более, что, как писала Н. Букс, «В романе «Приглашение на казнь» отсутствует календарная закрепленность, но есть экзистенциальная – герой находится у порога смерти ». Этим же объясняется еще одна интересная деталь в изображении времени: «Опять с банальной унылостью пробили часы. Время шло в геометрической прогрессии: восемь » (хотя перед этим, как мы помним, часы били 4 или 5 раз). Скачок во времени лишь ускоряет приближение к смерти – по крайней мере, в сознании героя. Время ведет себя произвольно: «…но вмешались часы, пробили одиннадцать, подумали и пробили еще раз» [1; с. 16]. Прием одушевления вещей, о котором писала В. Б. Полищук, выводится здесь с помощью употребления: 1) глаголов, обозначающих действия, производимые живыми существами: «вмешались», «подумали»; 2) субстантивированный оборот в значении наречия состояния, которое обычно характеризует состояние живых существ: с банальной унылостью. Неопределенность времени, о которой мы говорили выше, обозначается с помощью не только приема одушевления вещей, но и других средств: 1) разделительных союзов (или), создающих эффект неопределенности; 2) лексического повтора (пробили…пробили); 3) математических противоречий (четыре или пять; затем откуда-то: восемь); 3) отрицательных наречий с оттенком неопределенности (неизвестно к чему). Сам Цинциннат так рассказывает своей матери о том, по какому времени живут в крепости: «…часы в коридоре. Это – пустой циферблат, но зато каждые полчаса сторож смывает старую стрелку и малюет новую, - вот так и живешь по крашеному времени, а звон производит часовой, поэтому он так и зовется» [1; с. 130]. Пустой циферблат – еще один символ заброшенности действительности в романе. Он мертв, потому что пуст, потому что внутри него нет часового механизма, а на нем самом нет стрелок. Абсурдность поведения часов подчеркивает употребление прилагательного «крашеный» в несвойственном ему значении: «крашеный» - не выкрашенный какой-то краской, а прежде всего нарисованный. Происходит окачествление относительного прилагательного «крашеный». В этом же абзаце мы видит пример ложной этимологии: «а звон производит часовой, поэтому он так и зовется». Обязанность часового – не отбивать время, а дежурить пред охраняемым объектом строго определенное количество часов. Затем его сменяет другой. То есть часовой – «тот, кто дежурит по часам». Здесь же часовой берет на себя функции сторожа времени, что также доказывает абсурдность всего происходящего в романе. В абсурдном мире нарушена логика не только хода времени, но и отношения людей с ним, что видно, например, из той же ложной этимологии слова «часовой». Люди сами создают время: «...каждые полчаса сторож смывает старую стрелку и малюет новую», причем неизвестно, по каким часам сторож ориентируется. Ведь в крепости других часов нет, и про наручные часы ни слова не упоминается. То есть время абсолютно произвольно. Карманные часы появляются лишь в главах V: «… Родион вынул откуда-то из-за пояса луковицу…» [1; с. 62], и XX: «- Сойдемся на двух с половиной [минутах], - сказал м-сье Пьер, вынув толстые часики» [1; с. 205]. Точное время в романе появляется лишь в главе VII: «Ровно в десять вдруг явился Родриг Иванович…». В этой главе Цинциннат впервые знакомится с м-сье Пьером, его палачом. За появлением директора тюрьмы следует и сам Пьер. Точное число, подчеркнутое усилительной частицей «ровно», необходимо В. Набокову для того, чтобы по-новому начать отсчет жизни Цинцинната в тюрьме. Цинциннат пока еще не знает, что Пьер – его палач, он принимает его за простого заключенного. Теперь одиночество Цинцинната сменяется на вынужденное сближение с его будущим убийцей. Но не знает не только Цинциннат, - не знают и читатели. Перед нами «первый сигнал» о появлении палача. Сейчас мы не обратим на это внимания, но в главе XV мы вспомним главу VII. Также в главе VIII мы узнаем, во сколько тушится свет в камере Цинцинната: «(…свет… тушился Родионом ровно в десять)» [1; с. 93]. Повтор «ровно в десять» в главах VII, VIII, на первый взгляд, не разграничивает времени суток. Но глава VII начинается со слов «очаровательное утро». Значит, мы можем понять, что директор явился ровно в десять утра. К тому же сам Цинциннат в главе VIII пишет: «Нынче восьмой день…» [1; с. 84]. Он имеет в виду, что уже восемь дней он провел в крепости. А дальше он произносит слова, которые являются формулой, применимой к поведению времени в романе: «…вероятность будущего уменьшается в обратной зависимости от его умозрительного удаления» [1; с. 84]. Эта формула показывает, что не только Цинциннат, но и весь окружающий его мир стремится к умиранию. Правда, у Цинцинната стремление вынужденное: он заключенный и хочет жить, а мир сам доводит себя до распада на составные части в финале. Художественное средство – имитация математической формулы, на что указывают слова, взятые из математики: «вероятность», «обратная зависимость». Использование термина из философии (умозрительный) переносит эти слова в разряд изречения, близкого к афоризму (философский афоризм). Если говорить не только о часах в крепости, то прочие обозначения времени (указание количества дней, периодов дня, года происходящих событий) чаще всего тоже даются неопределенно. Так, Цинциннату не сообщают точный день казни. Для выделения неопределенности прочих обозначений времени используются такие художественные средства, как: 1) коммуникативная разобщенность персонажей (несоответствие речи персонажей конкретной речевой ситуации): Цинциннат постоянно спрашивает о сроках своей казни, о времени свидания с женой, но ему либо не отвечают, либо переводят разговор на другую тему; 2) использование неопределенных местоимений [Эту особенность Е. Г. Иващенко называет «местоименной поэтикой // 3; с. 89] (несколько дней; некоторый цельный срок) и частиц с оттенком неопределенности (около пяти пополудни); 3) использование речевых оборотов с оттенком неопределенности (в т. ч. вводных слов и конструкций): как бы, скажем, вероятно, своевременно; 4) лексический повтор «вероятно, завтра» создает мотив «откладывания на завтра», или «отнесенность в неопределенное будущее»; 5) преобладание существительных и прилагательных, обозначающих периоды дня с неопределенным оттенком (нет конкретного числового обозначения часа): «утренний час»; «к вечеру явился м-сье Пьер»; «в мертвейший час ночи». Кроме того, «повествование ориентировано в прошлое, поскольку главный герой находится у порога смерти» [2; с. 158]. Этот прием называется ретроспекция. Постоянно происходят так называемые «флэшбэки» [Отклонение от повествования в прошлое] в прошлое Цинцинната: автор рассказывает нам всю жизнь Цинцинната до момента приговора. Список использованных источников 1. Набоков В. Приглашение на казнь. — М.: Азбука-классика, 2006. 222 с. 2. Букс Н. Эшафот в хрустальном дворце: О романе «Приглашение на казнь» // Звезда. – 1996. - № 11. С. 157-167. 3. Иващенко Е. Г. Неполная определенность как способ лиризации прозаического текста (на примере романа В. Набокова «Приглашение на казнь») // Вестник АмГУ, вып. 24, 2004. С.89-91. Pavlenko V. A. – III-rd grade student Saratov State University Saratov, Russia E-mail: yadwiga.pavlenko@yandex.ru “Death like Text”: linguistic interpretation the category of Death in the novel „Invitation to a Beheading“ by V. V. Nabokov“ (on the example of the field of research „behaviour of time and clock“) This article is the part of big research. Its aim is to analyze linguistic figures that form the category of death in the novel. The main problems is to analyze the process of creating the category of death with the help of linguistic means. New in the work: the attempt of linguistic interpretation of the category of death. Key words: category of death, fields of research, behaviour of time, animation of things, lexical repeating, vagueness of time

Ответов - 18

snowwhite: Извините, пожалуйста, Вера, вы сами загрузили сюда свою статью? Это предполагается для всех участников?

Вера Павленко: snowwhite Здравствуйте. Да, статью я загрузила сама. Но это не предполагается для всех участников. это была моя "самодеятельность".Просто форум 2011 года откроется в конце апреля, и неизвестна точная дата.

snowwhite: Спасибо, Вера. Ваша статья очень интересная. Как вы определяете направление, в котором работаете?


Вера Павленко: Snowwhite, Благодарю за оценку моей статьи. Направление моей деятельности - стилистика,или,по определению Б.Ларина,эстетика слова.Это анализ текста на стыке литературоведения и линвистики,а также обращение особого внимания на форму слова,поскольку форма слова рассматривается как категория,наделённая самостоятельной семантикой,накладывающейся на семантику самого слова.

snowwhite: Спасибо.

Mara Mars: Вера Павленко Здравствуйте, Вера. Очень интересная статья. Скажите, как вы думаете, почему карманные часы появляются именно у м-сье Пьера, которы является палачом? Это может быть как-то связано с процессом убивания главного героя временной неопределенностью?

Ann Hell: Вера Павленко Великолепная статья! Я сама очень люблю Набокова, но до сих пор не обращала внимания на такие приемы, как временную неопределенность и коммуникативную разобщенность. Вы заставили меня по-новому взглянуть на некоторые особенности его стиля. Скажите, вы пишете о часовом как о страже времени. А есть в романе еще какие-нибудь стражи времени? И вообще стражи как таковые?

Dima Andreev: Вера Павленко Готично. Я имею в виду и название, и саму статью. А вообще, без иронии, здорово: в небольшой статье уместить так много мыслей... Скажите, почему 1-я часть названия работы - "Смерть как текст"? И может ли алогизм времени быть вызван тем, что восприятие времени преломляется через сознание главного героя?

Вера Павленко: Mara Mars Здравствуйте, Mara. Спасибо за Ваше мнение. Да, с одной стороны, появление карманных часов именно у палача связано с тем, что палач и тюремщики главного героя контролируют, сколько ему осталось времени жить. Тем боле, точное время в романе связано именно с появлением директора тюрьмы Родрига Ивановича и тюремщика Родиона. Так что карманные часы на руке палача - своего рода символ власти над временем жизни Цинцинната. С другой стороны, этот контроль мнимый. Главный герой должен осознать мнимость существующего порядка, в том числе и связанного со временем, и отклонить "приглашение на казнь", что он в конце и делает.

Вера Павленко: Dima Andreev Dima, а где это Вы в моей статье готику нашли? Это не самая готическая часть моего исследования. Но про название я согласна. Первая часть названия связана с эссе А. Битова "Смерть как текст. Ясность бытия", где он говорит о том, как следует понимать смерть в творчестве В. Набокова. Он говорит о том, что тот, кто создает книгу, должен при ее создании умереть. Его душа перейдет в текст - и освободится от ложности мира. А тот, кто владеет книгой, владеет и миром (один из постулатов гностической философии). И, следовательно, смерть в набоковских текстах - не смерть в ее привычном понимании, а одна из основ особого типа существования - не на земле, но и не совсем после смерти. Другая причина, почему я взяла в качестве части названия именно "смерть как текст", - это мое желание исследовать лингвистическую сторону мертвого мира, описанного в романе. Сам роман, с одной стороны, пропитан этим мертвым миром (одно описание дряхлеющего города чего стоит!), но, с другой, эта смерть завораживает и притягивает. И происходит такое притяжение именно за счет необычного, играющего языка романа.

Вера Павленко: Ann Hell Здравствуйте, Ann. Я сама тоже очень люблю Набокова, и на его языковые приемы меня заставил взглянуть именно роман "Приглашение на казнь". Я по-новому оценила творчество В. Набокова. Что касается Вашего вопроса, то в качестве "стражей времени" можно выделить две группы персонажей: 1) стражи, отсчитывающие, сколько Цинциннату осталось до с м е р т и (отрицательные): м-сье Пьер, Родриг Иванович - директор тюрьмы, Родион - тюремщик, адвокат Родриг Виссарионович; 2) стражи, пытающие сосчитать именно время ж и з н и Цинцинната: сам Цинциннат, его мать Цецилия Ц. Другие стражи в романе присутствуют. Это: страж жизни - Цинциннат Ц., Цецилия Ц.; страж патриархальных семейных устоев - тесть главного героя; стражи смерти - палач, директор тюрьмы; стражи закона - адвокат, прокурор; стражи супружеской измены - Марфинька, жена Цинцинната. Ну, и самый главный "страж" в романе - автор. Он стоит на страже баланса происходящих в тексте событий. Более того, он не просто страж, он еще и правитель, потому что именно он управляет всем происходящим в тексте.

Mara Mars: Вера Павленко Огромное спасибо за ответ! Желаю успехов в дальнейшей работе!

Ann Calm: Вера Павленко Статья великолепная! Вообще, языком Набокова занимаются много, но всегда находятся исследователи, которые умеют найти что-то новое. и, тем более, объяснить понятно. У Вас это получилось (причем без всякой лести!). У меня такой вопрос: Вы пишете об использовании лексических оборотов с оттенком неопределенности и об лексических повторах. Насыщает ли такое использование речь персонажей словами-паразитами, что следовательно, указывает на их принадлежность к мертвоу миру? Или В. Набоков не концентрирует повторы одних и тех же оборотов?

Багрова С.: Вера Павленко Здравствуйте, Вера. Хотелось бы, во-первых, похвалить Вашу статью, отметить композиционную стройность, логическую завершенность, аргументированность и достаточное количество примеров на каждый заявленный Вами пункт. Очень важно, что Вы приводите таблицу с полями анализа и указываете, что "поведение часов" - одно из них: читателям становится ясны истоки Вашей темы. Вы используете полевый подход, который, действительно, является одним из удобнейших для ведения анализа. Во-вторых, хотелось бы задать Вам несколько вопросов: 1) "с банальной унылостью" - действительно субстантивированный оборот?; 2) Есть ли в романе еще примеры ложной этимологии (наподобие слова "часовой")? 3) Характерно ли для Набокова использование окачествленных прилагательных? 4) Можно ли рассмотреть первые 8 глав романа как одну из стадий осознания Цинциннатом своего положения (в восьмой главе он пишет: "Сегодня восьмой день...". До этого никаких заметок о том, сколько дней главный герой проводит в крепости, мы не находим). Заранее благодарю за ответ.

Вера Павленко: Ann Calm Здравствуйте, Ann. Спасибо за Ваш комментарий и вопросы. Что касается использования лексических оборотов и повторов, то Набоков не концентрирует их в одном абзаце, они у него разлиты по тексту. Но использование повторов частиц "так", "тут" насыщает речь некоторых персонажей, например, м-сье Пьера, для которого употребление этих частиц особенно характерно, словами-паразитами. И это, безусловно, указывает на принадлежность Пьера к мертвому миру, потому что речь, насыщенная словами-паразитами, - мертвая. Тот, кто живой, может разнообразить свои слова, найти синонимы. А словоблудие, которому подвержено большинство мертвых персонажей романа (директор тюрьмы, м-сье Пьер, адвокат) напоминает словоблудие Иудушки Головлева из "Господ Головлевых". Они пытаются запутать главного героя в сети своих слов и убедить его перейти в мертвый мир полностью (душой).

Вера Павленко: Багрова С. Здравствуйте. Благодарю за подробный комментарий к моей статье. Что касается Ваших вопросов, то с удовольствием отвечаю на них. 1) "с банальной унылостью" - действительно субстантивированный оборот, потому что словосочетанию со связью "согласование" выступает в данном контексте в роли наречия. Это семантическая субстантивированность. 2) Да, есть. В тексте мы встречаем следующий окказионализм: "грибное г у б ь е сослагательного". Окказионализм – «губье» - образован от слова «губы», которым в народе называются грибы. Верность этого предположения подтверждает и наличие эпитета "грибное". 3) Да, это один из его любимых приемов. Например, окачествление относительных прилагательных за счет перенесения признака субъекта (творящего, производящего действие – человека) на объект (то, с помощью чего производится или на что направлено действие): «чистый, презрительный почерк». «Презрительный» - характеристика пишущего, так что в данном случае мы видим перенос характеристики пишущего на результат действия «писать» - почерк. 4) Я считаю, что можно. Первые 8 глав Цинциннат осознает произошедшее с ним, затем, до главы 15 он пробуждается, что выражается в его активных дневниковых записях, последние 5 - приближение к смерти, отчаяние, ужас, глава 20-я - осознание ложности всего происходящего вокруг и отклонение "приглашения на казнь".

Ann Calm: Вера Павленко Спасибо Вам за ответ! И очень интересная связь с Салтыковым-Щедриным!

Багрова С.: Вера Павленко Спасибо Вам за ответ. Желаю успехов в дальнейшей научной деятельности! Хотелось бы ознакомиться с другими Вашими работами.



полная версия страницы